Сергей Равняго: "Венчурные фонды могут дать деньги, но не промоушен"
01.09.16
Сергея Равняго можно смело назвать резидентом украинского ИТ-рынка в США. После блистательной карьеры в Visa и MasterCard и работы в нескольких финансовых учреждениях, в том числе – Укринбанке, он перебрался в Калифорнию – чтобы реализовать свой интерес в целом спектре задач, например, связанных с искусственным интеллектом.
В Сан-Хосе он ведет украинские стартапы, помогая им связаться с «нужными людьми» и правильно выстроить стратегию по работе в Кремниевой долине. Во время своего недолгого визита в Киев Равняго выделил время для общения с корреспондентом Forbes.
беседа была посвящена технологическим революциям, интересам украинских разработчиков и стартаперов в США, а также роли AI (искусственного интеллекта) в построении репутационных моделей.
– Пожалуйста, расскажите – в чем нынешние особенности развития финтех-индустрии?
– Есть теория, по которой глобальная банковская система зарабатывает порядка $4 трлн. Из них $3 трлн – это процентные доходы, и $1 трлн – непроцентные. Трансграничные переводы, например, или интернет-эквайринг – это быстрорастущие и крупные бизнесы, которые входят в этот триллион.
Одним из стимулов для инвестиций в финтех был успех PayPal. 10-15 лет тому назад вся платежная индустрия смотрела на PayPal в легком оцепенении: небольшая компания, ниоткуда, с очень молодыми людьми не из отрасли. Элону Маску было 20 с чем-то. Макс Левчин, бывший киевлянин, чуть старше 20 лет. Они сделали что-то, и оно на глазах стало разрастаться, поражая всех.
Пример PayPal породил парадигму, согласно которой за триллион непроцентных доходов можно побороться с банками. А сейчас борьба идет и за процентные доходы – потому что появляется множество peer-to-peer landing организаций. Таким образом, всю финтех-революцию можно описать как борьбу за сферу финансовых услуг.
– В нескольких словах – что это за технологические революции, и что они привносят в нашу жизнь?
– Одна из первых техно-революций касалась open source. Еще 10 лет назад серьезная американская компания – сеть магазинов, сеть автозаправочных станций или что-то производственное – в области информационных технологий не допускали работы с open source. Потому что если бы что-то пошло не так, то спрашивать было бы не с кого.
Парадигма того времени звучала так: «nobody’s got fired for buying IBM». IBM, Microsoft, другие глобальные компании были провайдерами решений. Тем временем open source движение, которое известно с 1970-х, не просто стартовало, а завоевало популярность и – во многих секторах – доминирующие позиции. И крупные корпорации, которым нужно реализовать то или иное решение в ИТ, сначала узнают, какие есть решения их проблем в сфере open source.
Сегодня в ИТ есть «четыре лошади» – Apple, Amazon, Google, Facebook. Две последние передают в open source все больше своего инструментария. Анализируя скорость его распространения, они даже организовали в Кремниевой долине целый ряд онлайновых университетов, которые помимо всего прочего занимаются обучением работе с этими инструментами. Это – вторая революция.
Третья революция – облачные решения. Облака Amazon, Google, etc. Это колоссально сокращает time to market. Если вы программист – вам не нужно подключать серверы, что-то куда-то везти, и все не просто работает, а безгранично наращиваемо. Если у вас завтра внезапно появится миллион потребителей – любое облако это легко выдержит.
И наконец, четвертая революция. У всех в руках – смартфоны. Это мощные средства приема, хранения, обработки и передачи информации, формирующие гигантскую среду.
Сейчас подходит пятая революция – Интернета Вещей. На следующем этапе то, что сегодня делают люди со смартфонами, будут делать устройства, механизмы, роботы. Например, в ближайшие 10 лет все основные автопроизводители, плюс Apple, Tesla, Google, выведут на рынок полностью самоуправляемые автомобили. Это будет означать, что во время поездки люди смогут не управлять машиной, а писать, читать, занимать свое время чем-то. Когда вы приедете, например, на работу, вы можете отправить машину до 5 вечера работать как такси – зарабатывать вам деньги.
– Где в этой модели деньги для самих корпораций?
– Бизнес-модели будущего – это зачастую freemium. Это слово – микс free + premium. Базовый функционал дается бесплатно, но если вы хотите что-то сверх этого – оно дается уже за деньги.
Также, очень важна информация: чем люди интересуются, кто и что покупает. Информация о платежных транзакциях, таким образом, обладает колоссальной рыночной ценностью.
– Что ищут в Калифорнии украинские стартапы?
– Переехав в Калифорнию, я начал очень быстро знакомиться с украинскими финтех-стартапами. А потом и стартапами из других отраслей, но связанных с информационными технологиями. Потому что за последние несколько лет произошла революция, она продолжается, фронт волны расширяется высокими темпами.
Два года назад энтузиазм украинских стартаперов был связан с тем, что они многих вещей не знали. Например, они не понимали, как работает современная индустрия программирования. Если я просил их показать свой GitHub account, спрашивал о Vagrant или JIRA, они часто не знали, что это такое. А сегодня, благодаря развитию аутсорсинговой индустрии, они поняли, как работает глобальный рынок программного обеспечения. И таких людей сегодня в Украине много. Они поработали в международных проектах – и понимают детали.
Естественно, что все стартапы в Калифорнии ищут покупателя. В этом смысле глобальный рынок вертится в США, и вокруг кластеров Северной Калифорнии, Бостона, Нью-Йорка.
Иногда люди приходят с очень простыми вопросами. Допустим, ко мне обращался очень сильный украинский стартап, который встречался с американскими венчурными фондами. Но получился разговор слепых с немыми. Потому что украинский стартап думал, что венчурный фонд не только дает инвестиции, но и обеспечивает пиар, продакшн и так далее. Хотя, венчурные фонды могут дать деньги, но они не занимаются промоушеном или чем-то еще.
Далее, если у стартапера не решены вопросы интеллектуальной собственности, то вряд ли с ним начнет работу серьезный инвестор. Обычно создатели стартапа покупают офшорную компанию в Делавер и думают, что этого достаточно. На самом деле, с этого все только начинается. Дальше нужно организовать продуктологию, продажи, операционную деятельность, как-то зафиксировать свои права на интеллектуальную собственность, а вот до этого руки, как правило, не доходят, что катастрофически снижает рыночную ценность стартапа.
Вот с такими вопросами и проблемами ко мне и обращаются.
– К вам обращаются старпаты из каких направлений, кроме финтех?
– Много решений B2B, business to business. Много потребительского софта. Сейчас в США все больше людей поколения Millennials и Centennials. Это люди, которые активно пользуются мобильными устройствами, смотрят на мир под неким новым углом. Именно под них выстраивается современный рынок ИТ в Америке и мире.
– Вы также интересуетесь проблемой искусственного интеллекта. Как AI связан с украинскими стартапами? Есть у наших разработчиков особенные достижения в этой отрасли?
– Например, я работаю со стартапом, который делает репутационное исследование в интернете. Их инструментарий позволяет быстро «оббегать» интернет, найти все, что касается этого человека, и выстроить некую модель. Которая, допустим, будет звучать как «с вероятностью в 70% этот человек нормальный бизнесмен», или «с вероятностью в 90% этот человек – мошенник».
Также, есть явление, когда людей шантажируют – намеренно выкладывая негативную, часто недостоверную информацию. Для борьбы с этим существуют алгоритмы из категории AI, которые анализируют большие массивы данных.
Далее – важны вопросы распознавания образов, например, малых космических объектов, представляющих большую опасность для земной цивилизации. Эта проблема стала понятной и заметной практически для всех на примере тел класса Челябинского метеорита, которые ученые не всегда могут своевременно обнаружить с современной аппаратурой и современным ПО.
|
Новости
